8 марта. - Дневник Зaбрoшенный_гороД
Ранее утро… 8 марта. Будильник зазвенел
и, даже не успев как следует начать свою
песню, умолк под натиском моего пальца.
Почти в темноте оделся, тихо прикрыв
входную дверь, направился к базару. Стало
чуть светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней.
Ледяной ветер так и норовил забраться
под куртку. Подняв воротник и опустив в
него как можно ниже голову, я
приближался к базару. Я ещё за неделю до
этого решил: никаких роз, только весенние
цветы… праздник же весенний.
Я подошёл к базару. Перед входом, стояла
огромная корзина с очень красивыми
весенними цветами. Это были Мимозы. Я
подошёл. Да, цветы действительно
красивы.
- А кто продавец, - спросил я, пряча руки в
карманы. Только сейчас, я почувствовал,
какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла
ненадолго, щас вернётся, - сказала тётка,
торговавшая по соседству солёными
огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал
чуть улыбаться, когда представил, как
обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в
его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на
нём не было места, которое было бы не
зашито. Но этот заштопанный и
перештопанный плащ был чистым. Брюки,
такие же старые, но до безумия
наутюженные. Ботинки начищены до
зеркального блеска, но это не могло
скрыть их возраста. Один ботинок, был
перевязан проволокой. Я так понял, что
подошва на нём просто отвалилась. Из-под
плаща была видна старая, почти ветхая
рубашка, но и она была чистой и
наутюженной. Его лицо было обычным
лицом старого человека, вот только, во
взгляде было что-то непреклонное и
гордое, не смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что
дед не мог быть небритым в такой день. На
его лице было с десяток порезов,
некоторые из них были заклеены
кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были
синего цвета… Его очень трусило, но он
стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к
моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы всё не
было.
Я продолжал рассматривать деда. По
многим мелочам я догадался, что дед не
алкаш, он просто старый измученный
бедностью и старостью человек. И ещё я
просто явно почувствовал, что дед
стесняется теперешнего своего положения
за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошёл к ней.
Дед подошёл к продавщице, я остался чуть
позади него.
- Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна
веточка мимозы? - дрожащими от холода
губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш,
попрошайничать надумал, давай вали, а
то… - прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я
вообще, мне бы одну веточку… Сколько она
стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я
увидел, что у деда в глазах стояли слёзы…
- Одна? Да, буду с тобой возиться,
алкашня... Давай, вали отсюдава, -
рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько
стоит, а не кричи на меня, - так же тихо
сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, -
с какой-то ухмылкой сказала продавщица.
На её лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана,
на его ладони лежало, три бумажки по
рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может,
найдёшь для меня веточку на три рубля? -
как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я никогда не
видел столько тоски и боли в глазах
мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на
ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га, га, га, щас я
тебе найду, - уже прогорлопанила
продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней
ковырялась…
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке,
дари, га, га, га, га, - дико захохотала эта
дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку
мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой
ветке божеский вид, но она, не желая
слушать его, ломалась пополам, и цветы
смотрели в землю… На руку деда упала
слеза… Дед стоял и держал в руке
поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, *****,
делаешь? – начал я, пытаясь сохранить
остатки спокойствия и не заехать
продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое,
что продавщица как-то побледнела и даже
уменьшилась в росте. Она просто смотрела
на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда
за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твоё
ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я
не напрягал слух, - еле слышно, но очень
понятно прошипел я.
- Э… а… ну… я не знаю, - промямлила
продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю,
сколько стоит ведро!?
- Наверное, 500 рублей, - сказала
продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел
то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру,
вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери, и иди поздравляй свою
жену, - сказал я.
Слёзы, одна за другой, покатились по
морщинистым щекам деда. Он мотал
головой и плакал, просто молча плакал…
У меня у самого слёзы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй
рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и
взял деда под руку.
Я нёс цветы, дед свою поломанную ветку,
мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе
цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У
меня есть деньги, для меня не сыграют
роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной
веткой идти к жене негоже, сегодня же
восьмое марта, бери цветы, вино и торт и
иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слёзы… Они текли по его
щекам и падали на плащ, у него задрожали
губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у
самого слёзы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки
цветы, торт и вино, развернулся, и,
вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- Мы… мы… 45 лет вместе… Она заболела…
Я не мог её оставить сегодня без подарка, -
тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая, куда бегу.
Слёзы сами текли из моих глаз…
7
и, даже не успев как следует начать свою
песню, умолк под натиском моего пальца.
Почти в темноте оделся, тихо прикрыв
входную дверь, направился к базару. Стало
чуть светать.
Я бы не сказал, что погода была весенней.
Ледяной ветер так и норовил забраться
под куртку. Подняв воротник и опустив в
него как можно ниже голову, я
приближался к базару. Я ещё за неделю до
этого решил: никаких роз, только весенние
цветы… праздник же весенний.
Я подошёл к базару. Перед входом, стояла
огромная корзина с очень красивыми
весенними цветами. Это были Мимозы. Я
подошёл. Да, цветы действительно
красивы.
- А кто продавец, - спросил я, пряча руки в
карманы. Только сейчас, я почувствовал,
какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла
ненадолго, щас вернётся, - сказала тётка,
торговавшая по соседству солёными
огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал
чуть улыбаться, когда представил, как
обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в
его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на
нём не было места, которое было бы не
зашито. Но этот заштопанный и
перештопанный плащ был чистым. Брюки,
такие же старые, но до безумия
наутюженные. Ботинки начищены до
зеркального блеска, но это не могло
скрыть их возраста. Один ботинок, был
перевязан проволокой. Я так понял, что
подошва на нём просто отвалилась. Из-под
плаща была видна старая, почти ветхая
рубашка, но и она была чистой и
наутюженной. Его лицо было обычным
лицом старого человека, вот только, во
взгляде было что-то непреклонное и
гордое, не смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что
дед не мог быть небритым в такой день. На
его лице было с десяток порезов,
некоторые из них были заклеены
кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были
синего цвета… Его очень трусило, но он
стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к
моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы всё не
было.
Я продолжал рассматривать деда. По
многим мелочам я догадался, что дед не
алкаш, он просто старый измученный
бедностью и старостью человек. И ещё я
просто явно почувствовал, что дед
стесняется теперешнего своего положения
за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица.
Дед робким шагом двинулся к ней.
Я то же подошёл к ней.
Дед подошёл к продавщице, я остался чуть
позади него.
- Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна
веточка мимозы? - дрожащими от холода
губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш,
попрошайничать надумал, давай вали, а
то… - прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я
вообще, мне бы одну веточку… Сколько она
стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я
увидел, что у деда в глазах стояли слёзы…
- Одна? Да, буду с тобой возиться,
алкашня... Давай, вали отсюдава, -
рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько
стоит, а не кричи на меня, - так же тихо
сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, -
с какой-то ухмылкой сказала продавщица.
На её лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана,
на его ладони лежало, три бумажки по
рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может,
найдёшь для меня веточку на три рубля? -
как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я никогда не
видел столько тоски и боли в глазах
мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на
ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га, га, га, щас я
тебе найду, - уже прогорлопанила
продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней
ковырялась…
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке,
дари, га, га, га, га, - дико захохотала эта
дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку
мимозы, она была сломана посередине.
Дед пытался второй рукой придать этой
ветке божеский вид, но она, не желая
слушать его, ломалась пополам, и цветы
смотрели в землю… На руку деда упала
слеза… Дед стоял и держал в руке
поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, *****,
делаешь? – начал я, пытаясь сохранить
остатки спокойствия и не заехать
продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое,
что продавщица как-то побледнела и даже
уменьшилась в росте. Она просто смотрела
на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну, подожди, - сказал я, взяв деда
за руку.
- Ты, курица тупая, сколько стоит твоё
ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я
не напрягал слух, - еле слышно, но очень
понятно прошипел я.
- Э… а… ну… я не знаю, - промямлила
продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю,
сколько стоит ведро!?
- Наверное, 500 рублей, - сказала
продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел
то на меня, то на продавщицу.
Я кинул под ноги продавщице купюру,
вытащил цветы и протянул их деду.
- На, отец, бери, и иди поздравляй свою
жену, - сказал я.
Слёзы, одна за другой, покатились по
морщинистым щекам деда. Он мотал
головой и плакал, просто молча плакал…
У меня у самого слёзы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй
рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и
взял деда под руку.
Я нёс цветы, дед свою поломанную ветку,
мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном.
Я купил торт, и бутылку красного вина.
И тут я вспомнил, что я не купил себе
цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У
меня есть деньги, для меня не сыграют
роль эти 500 рублей, а тебе с поломанной
веткой идти к жене негоже, сегодня же
восьмое марта, бери цветы, вино и торт и
иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слёзы… Они текли по его
щекам и падали на плащ, у него задрожали
губы.
Больше я на это смотреть не мог, у меня у
самого слёзы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки
цветы, торт и вино, развернулся, и,
вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
- Мы… мы… 45 лет вместе… Она заболела…
Я не мог её оставить сегодня без подарка, -
тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая, куда бегу.
Слёзы сами текли из моих глаз…
7
Автор: Зaбрoшенный_гороД
11 Окт 2015 в 13:31