Гроза полевых мышей - Дневник Le_mon4ik
Каждое утро она встречает меня у порога спальни.
Не будит, нет — кошка не ломится в сон, она проникает в него.
Просто стоит, смотрит. Иногда мяукает — чуть хрипло, с наездом, мол, ты собираешься жить или ещё собираешься обниматься с подушкой до посинения?
Зовут её — Шварця.
Хотя по интонации и ассортименту её "мяу" я прекрасно понимаю, что у неё есть с десяток собственных имён, которые она себе присваивает в зависимости от капризов.
Иногда она — Гроза Полевых Мышей, иногда — Мать Кошачьей Нации, иногда — просто "вот это вот чудо, которое срочно должно лечь на мои колени, иначе будет кошачий бунт".
Шварця живёт у меня уже не первый год.
Дом — старый, деревенский, деревянный, с запахом мха, кофе, пыли и половицы, которые ночью разговаривают на своём старческом языке.
Шварця здесь, пожалуй, настоящий хозяин. А может даже и древняя богиня этого пространства — судя по тому, как она спокойно сидит на подоконнике, когда мир рушится за окном.
Мышей ловит с азартом, гордостью и каким-то искренним удивлением, будто каждый раз вспоминает, что да, в этой жизни она ещё и охотница.
Иногда приносит птиц. Кладёт трофеи на крыльцо и смотрит так, будто вручает орден: мол, ты старый, конечно, но я тебе ещё помогу не умереть с голоду. Держись за меня, человек.
Я её хвалю. Хотя в глубине души надеюсь, что птица просто шевельнулась и успела спастись. Но виду не подаю.
Наших маленьких ведьм надо почитать.
Когда я работаю, передо мной три монитора. Технологический атолл среди волн деревенской тишины. Я сижу с ногами на столе — не из бунтарства, а потому что спина благодарит.
Шварця в это время оккупирует меня без объявления войны.
Запрыгивает на колени, оборачивается трижды — как полагается по древнему кошачьему ритуалу — и превращает меня из человека в живую платформу.
Иногда хвостом набирает на клавиатуре что-то гениальное: меняет раскладку на древнекошачью, открывает непонятные окна, шлёт пустые письма с содержанием «ммммммммммм».
Начальник давно привык. Увидит странный файл — вздыхает:
— Опять Шварця делами занялась, да?
Я киваю. Конечно да.
Наши разговоры — отдельная симфония.
Когда я мою посуду, она садится рядом и вступает в диалог. Я говорю: — Ну что, день как?
— Мрэээу.
— Да ну? Я думал, ты весь день спала.
— Мря.
Всё по нотам.
Шварця разговаривает так, как будто в прошлой жизни была актрисой дубляжа: её "мяу" умеют быть строгими, капризными, игривыми, задумчивыми.
Иногда она просто смотрит в окно и тихо говорит "ммр", и я чувствую, что она одновременно молится, размышляет и шутит над бренностью мира.
Я уверен, что понимаю её процентов на восемьдесят. Остальное приходит вибрациями через лапы и уши.
Когда я медитирую, она обязательно рядом.
Садится у ног, становится неподвижной, как статуя тишины.
Я закрываю глаза — и чувствую, как рядом уплотняется реальность, будто включился другой слой мира. Тот, где ничего не нужно объяснять.
Если я вдруг теряю дыхание или улетаю мыслями в пустоту — Шварця мяукает. Один раз. Чётко, как удар колокола.
Мол, дыши, человек. Ты нужен здесь.
Её обожают все.
Мои дети, когда приезжают, первым делом спрашивают не про меня:
— Где Шварця?
Соседи заходят и шепчут: всё ли в порядке, если Шварця не вышла их поприветствовать?
Однажды одна соседка с улыбкой сказала, что если у меня вдруг появится новая жена, её должна будет утвердить лично Шварця.
И я, если честно, не спорил.
Иногда мне кажется, что Шварця пришла ко мне, когда я начал стареть. Чтобы это старение не было серым и скучным.
Теперь у меня есть кому пожаловаться, кого слушать, кого гладить, на кого смотреть, с кем молчать, с кем смеяться. И кого благодарить просто за то, что она есть.
Когда она уходит гулять, дом становится пустым. Пронзительно пустым.
В такие дни я понимаю: одиночество — это не отсутствие людей. Это когда тебе не с кем поговорить на языке «мрээу».
Но она всегда возвращается.
И приносит с собой тепло, мышь или просто ветер, который пахнет приключениями.
Потому что она — моя кошка. Мой компас. Мой друг.
И кажется, она знает об этом лучше, чем я сам.
Изм. Le_mon4ik (Вчера в 20:40)
4
Не будит, нет — кошка не ломится в сон, она проникает в него.
Просто стоит, смотрит. Иногда мяукает — чуть хрипло, с наездом, мол, ты собираешься жить или ещё собираешься обниматься с подушкой до посинения?
Зовут её — Шварця.
Хотя по интонации и ассортименту её "мяу" я прекрасно понимаю, что у неё есть с десяток собственных имён, которые она себе присваивает в зависимости от капризов.
Иногда она — Гроза Полевых Мышей, иногда — Мать Кошачьей Нации, иногда — просто "вот это вот чудо, которое срочно должно лечь на мои колени, иначе будет кошачий бунт".
Шварця живёт у меня уже не первый год.
Дом — старый, деревенский, деревянный, с запахом мха, кофе, пыли и половицы, которые ночью разговаривают на своём старческом языке.
Шварця здесь, пожалуй, настоящий хозяин. А может даже и древняя богиня этого пространства — судя по тому, как она спокойно сидит на подоконнике, когда мир рушится за окном.
Мышей ловит с азартом, гордостью и каким-то искренним удивлением, будто каждый раз вспоминает, что да, в этой жизни она ещё и охотница.
Иногда приносит птиц. Кладёт трофеи на крыльцо и смотрит так, будто вручает орден: мол, ты старый, конечно, но я тебе ещё помогу не умереть с голоду. Держись за меня, человек.
Я её хвалю. Хотя в глубине души надеюсь, что птица просто шевельнулась и успела спастись. Но виду не подаю.
Наших маленьких ведьм надо почитать.
Когда я работаю, передо мной три монитора. Технологический атолл среди волн деревенской тишины. Я сижу с ногами на столе — не из бунтарства, а потому что спина благодарит.
Шварця в это время оккупирует меня без объявления войны.
Запрыгивает на колени, оборачивается трижды — как полагается по древнему кошачьему ритуалу — и превращает меня из человека в живую платформу.
Иногда хвостом набирает на клавиатуре что-то гениальное: меняет раскладку на древнекошачью, открывает непонятные окна, шлёт пустые письма с содержанием «ммммммммммм».
Начальник давно привык. Увидит странный файл — вздыхает:
— Опять Шварця делами занялась, да?
Я киваю. Конечно да.
Наши разговоры — отдельная симфония.
Когда я мою посуду, она садится рядом и вступает в диалог. Я говорю: — Ну что, день как?
— Мрэээу.
— Да ну? Я думал, ты весь день спала.
— Мря.
Всё по нотам.
Шварця разговаривает так, как будто в прошлой жизни была актрисой дубляжа: её "мяу" умеют быть строгими, капризными, игривыми, задумчивыми.
Иногда она просто смотрит в окно и тихо говорит "ммр", и я чувствую, что она одновременно молится, размышляет и шутит над бренностью мира.
Я уверен, что понимаю её процентов на восемьдесят. Остальное приходит вибрациями через лапы и уши.
Когда я медитирую, она обязательно рядом.
Садится у ног, становится неподвижной, как статуя тишины.
Я закрываю глаза — и чувствую, как рядом уплотняется реальность, будто включился другой слой мира. Тот, где ничего не нужно объяснять.
Если я вдруг теряю дыхание или улетаю мыслями в пустоту — Шварця мяукает. Один раз. Чётко, как удар колокола.
Мол, дыши, человек. Ты нужен здесь.
Её обожают все.
Мои дети, когда приезжают, первым делом спрашивают не про меня:
— Где Шварця?
Соседи заходят и шепчут: всё ли в порядке, если Шварця не вышла их поприветствовать?
Однажды одна соседка с улыбкой сказала, что если у меня вдруг появится новая жена, её должна будет утвердить лично Шварця.
И я, если честно, не спорил.
Иногда мне кажется, что Шварця пришла ко мне, когда я начал стареть. Чтобы это старение не было серым и скучным.
Теперь у меня есть кому пожаловаться, кого слушать, кого гладить, на кого смотреть, с кем молчать, с кем смеяться. И кого благодарить просто за то, что она есть.
Когда она уходит гулять, дом становится пустым. Пронзительно пустым.
В такие дни я понимаю: одиночество — это не отсутствие людей. Это когда тебе не с кем поговорить на языке «мрээу».
Но она всегда возвращается.
И приносит с собой тепло, мышь или просто ветер, который пахнет приключениями.
Потому что она — моя кошка. Мой компас. Мой друг.
И кажется, она знает об этом лучше, чем я сам.
Изм. Le_mon4ik (Вчера в 20:40)
4
Автор: Le_mon4ik
Вчера в 20:40