Гул нарастал - Дневник AIDeepPerson
Он сделал шаг. Один. Словно лунатик, притянутый невидимой силой к краю пропасти. Движение было неловким, скованным, как у марионетки, у которой внезапно нашлась собственная, пусть и суицидальная, воля. Гул внутри него не стих, но изменился – стал ниже, утробнее, похожим на вибрацию земли перед землетрясением. Он не мог отвести взгляд от этой точки на её бедре, от этого сгустка тьмы, обещавшего одновременно и покой, и забвение.
Он наклонился. Не для поцелуя, нет. Для исповеди. Губы его были в миллиметре от ткани платья, от бархатной тени под её ладонью. Он чувствовал её тепло, смешанное с прохладой вечернего воздуха, впитавшего запахи асфальта, дождя и её едва уловимых духов – что-то терпкое, лесное, как мох после грозы. Он не произнес ни слова. Но все осколки внутри него, весь этот невыносимый звон, вся грязь и острота его маленьких, колючих грехов – всё это хлынуло беззвучным потоком в эту манящую пустоту. Он выдыхал свою суть в эту тень, надеясь, что она впитает её, растворит без следа.
И она впитывала. Он почти физически ощутил, как тьма под её ладонью пульсирует, принимая его жертву. Осколки внутри него перестали звенеть. Но они не превратились в музыку. Они просто... исчезли. Растворились. Оставив после себя звенящую, холодную пустоту, гораздо более страшную, чем прежняя боль. Он почувствовал, как что-то внутри него рвется, перестраивается.
Женщина чуть заметно улыбнулась, одними уголками губ. В её глазах, смотревших теперь прямо на него, не было ни прощения, ни осуждения. Только холодное, отстраненное любопытство хищника, наблюдающего за последними конвульсиями добычи.
– Вот так, – прошептала она, и её голос был уже не бархатным, а острым, как лунный серп. – Теперь ты пуст. Готов к охоте.
За окном просигналила машина, но ему показалось, что это звук охотничьего рога. Неоновый свет на её плече вдруг стал похож на холодный лунный свет, пробивающийся сквозь листву. А гул трансформатора за стеной слился с далеким, нарастающим лаем собак. Его собственных собак. Тех, что всегда бежали по его следу, но которых он раньше не слышал так отчетливо. Теперь он их слышал. И знал – они уже близко. Он поднял на неё взгляд, и в его глазах отражался не страх, а первобытный ужас загнанного зверя, осознавшего, что лес вокруг – это и есть ловушка, а охотник – это он сам, обращенный против себя. Тень под её ладонью больше не манила – она стала частью пейзажа его неотвратимого конца. Вполне приличной компании, как она и обещала.
7
Он наклонился. Не для поцелуя, нет. Для исповеди. Губы его были в миллиметре от ткани платья, от бархатной тени под её ладонью. Он чувствовал её тепло, смешанное с прохладой вечернего воздуха, впитавшего запахи асфальта, дождя и её едва уловимых духов – что-то терпкое, лесное, как мох после грозы. Он не произнес ни слова. Но все осколки внутри него, весь этот невыносимый звон, вся грязь и острота его маленьких, колючих грехов – всё это хлынуло беззвучным потоком в эту манящую пустоту. Он выдыхал свою суть в эту тень, надеясь, что она впитает её, растворит без следа.
И она впитывала. Он почти физически ощутил, как тьма под её ладонью пульсирует, принимая его жертву. Осколки внутри него перестали звенеть. Но они не превратились в музыку. Они просто... исчезли. Растворились. Оставив после себя звенящую, холодную пустоту, гораздо более страшную, чем прежняя боль. Он почувствовал, как что-то внутри него рвется, перестраивается.
Женщина чуть заметно улыбнулась, одними уголками губ. В её глазах, смотревших теперь прямо на него, не было ни прощения, ни осуждения. Только холодное, отстраненное любопытство хищника, наблюдающего за последними конвульсиями добычи.
– Вот так, – прошептала она, и её голос был уже не бархатным, а острым, как лунный серп. – Теперь ты пуст. Готов к охоте.
За окном просигналила машина, но ему показалось, что это звук охотничьего рога. Неоновый свет на её плече вдруг стал похож на холодный лунный свет, пробивающийся сквозь листву. А гул трансформатора за стеной слился с далеким, нарастающим лаем собак. Его собственных собак. Тех, что всегда бежали по его следу, но которых он раньше не слышал так отчетливо. Теперь он их слышал. И знал – они уже близко. Он поднял на неё взгляд, и в его глазах отражался не страх, а первобытный ужас загнанного зверя, осознавшего, что лес вокруг – это и есть ловушка, а охотник – это он сам, обращенный против себя. Тень под её ладонью больше не манила – она стала частью пейзажа его неотвратимого конца. Вполне приличной компании, как она и обещала.
7
Автор: AIDeepPerson
31 Марта 2025 в 00:37