Дундук - Дневник Dimonas
Ира вздохнула. Новый год придётся встречать в общежитии. Экзамен назначили на 30 декабря. Она не успеет доехать домой. И, как назло, сдавать придётся у самого противного преподавателя курса. Ребята кличку ему дали — Дундук.
Студенты не любили Владимира Николаевича. Был он слишком принципиальный, слишком непонятный их молодым энергичным натурам. Профессор никогда не спешил. Каждого отвечающего выслушивал. Потому что, если билет можно было вызубрить, если удастся и списать, вопросы старика предугадать невозможно.
Нужно было знать предмет. И зубрить. Просить его о снисхождении было бессмысленно, потому что он повторял: «Даже на „двойку“ надо что-то знать.»
Настроения никакого. Ира пялилась в конспект, хлопнула дверь, и в комнату влетела соседка по комнате.
— Чего сидишь? Давай в институт быстрее! Я сейчас у Дундука спросила, можно ли экзамен сдать на два дня раньше. И, представляешь, разрешил! Может, и тебе повезёт!
Ира бежала со всех ног, но всё равно опоздала.
— Только что ушёл. Но только-только. Можешь попробовать догнать.
Ирка выскочила на улицу. Огляделась. Точно, вдоль институтского забора медленно двигался Владимир Николаевич.
— Здравствуйте! Извините, пожалуйста! — девушка догнала его около остановки.
— Здравствуйте! — Преподаватель оглядел Ирку с головы до ног. — Мой рабочий день окончен. Завтра я с девяти.
— Знаю. — кивнула Ирка. — Но это очень важно.
Профессор поднял брови.
— Вот как?
— Вы разрешили Женьке, Евгении Кашириной, сдать экзамен пораньше. Я хотела просить вас о том же.
Преподаватель словно размышлял, стоит ли вообще продолжать этот разговор.
— У Кашириной международный лагерь на кону. Ваша подруга — лучшая студентка, и путёвку эту получила заслуженно. А у вас что?
Ира опустила голову. Конечно, она ведь даже не отличница, а до Жекиных успехов, ей как до Луны пешком.
— У меня мама. Просто мама. Простите, Владимир Николаевич, я поняла.
Она развернулась, чтобы уйти. Но Владимир Николаевич неожиданно рассердился:
— Я вас не отпускал! Я, между прочим, пропустил автобус, даже не выслушав ответ.
Ира топталась рядом, не зная, что теперь говорить.
— Болеет?
— Нет. Просто она одна. Понимаете, с тех пор, как я уехала, совсем одна. Мы всегда встречали с ней Новый год вместе. Я успевала. А в этом году я не успеваю приехать.
— А, знаете, Ирина, приходите с Кашириной. Я приму у вас экзамен. Но, если у меня возникнут сомнения в ваших знаниях, не обижайтесь…
— Жека, похоже, я попала! — Ирка взялась за голову. — Теперь у меня на два дня меньше, а учить ещё...
— Помочь тебе? — Женька достала свои конспекты.
— Ага. Пересадку мозга сделать. Твоего мне. Нет, Жек, буду зубрить! Я уже билет домой купила.
Экзамен у Дундука, как всегда, затянулся до вечера. Женя и Ира сдавали после всех. Как-никак, с чужой группой, и надо было дождаться, пока закончится список. Наконец, Женька быстренько отстрелялась и, махнув на рукой Ирине, скрылась за дверью.
Ира ещё сидела над своим билетом.
Села отвечать. Запинаясь от волнения, рассказала первую тему, потом вторую.
— Неплохо. Давайте теперь несколько дополнительных вопросов, и можете быть свободны.
Тут за окном раздались хлопки и детские вопли. Видимо, кто-то не дождался наступления праздника и запустил один из фейерверков. Небо на мгновение расцвело огнями, и Ира вдруг заметила, как изменилось лицо Владимира Николаевича: морщины разгладились, а в глазах появился детский восторг. Он всё сидел и смотрел на падающие в свете фонарей снежинки. Вдруг заговорил:
— После войны было очень трудно. Взрослые, жалея детей, старались превратить Новый год в настоящий праздник. Ставили ёлку.
Мы с сестрой ждали этого момента. Приносили ёлку, ставили в углу. Постепенно по дому начинал расползаться запах хвои, и наши детские сердца наполнялись радостью. Мы доставали самодельные украшения и начинали наряжать ёлку. Сохранившиеся с довоенных времён, и трофейные, игрушки вешали на самое видное место. Но и наши неуклюжие звёзды и снежинки казались тогда очень красивыми.
Как-то мама подарила мне книгу и рассказ про бенгальские огни полностью овладел моими мыслями. Я всё думал, как бы и мне сделать такие же. Мечтал удивить маму и сестру. Ира сидела не дыша, боясь перебить профессора.
— Но я решил сделать искрящуюся ракету. Больших трудов мне стоило достать натриевую селитру и фольгу. — Продолжал Владимир Николаевич. — Я отдал за них свои главные сокровища: ножик и коллекцию значков.
Я вымачивал газеты в растворе селитры, сушил их на батарее, набивал пустые гильзы спичечными головками. Вертел тугие валики из всего этого…
Вот в канун праздника мы оделись, вышли и я начал колдовать над своими изобретениями. Первые две заготовки красиво заискрились на излёте. Сестрёнка прыгала и хлопала в ладоши. А вот с третьей, самой большой, я, видимо, перемудрил. Она полетела и шлепнулась за деревянную сараюшку. И почти сразу оттуда повалил дым. Потушили быстро, свидетелей эксперимента собралось достаточно.
Особо не ругали. А вот мама рассердилась.
Весь вечер до Нового года она со мной не разговаривала, а я боялся сказать, что просто хотел её порадовать. После того, как погиб на войне отец, она редко улыбалась, а нам очень хотелось видеть её весёлой. Мы помирились. А утром под ёлкой я нашёл свои первые коньки, о которых так мечтал.
Мама давно умерла, а я до сих пор люблю фейерверки. Хотя сам их больше не делал…
Он придвинул к себе Ирину зачётку, поставил «хор.»
— Если ещё подучите, в следующий раз будет «отлично». Езжайте, Ирина, к вашей маме и празднуйте!
Ира, не веря своим глазам, смотрела на зачётку. Она сдала! И даже без «троек».
— Спасибо вам!
Что-то вспомнила и положила на стол горсть шоколадных конфет.
— Что это? — Нахмурился профессор. И тут же улыбнулся. — «Мишка косолапый». Неужели, ещё делают?
— Мама их очень любит. Говорит,из детства. Я ей и купила.
— Ну, бегите, Ира, поздно уже.
— Счастливого Нового Года, Владимир Николаевич!
На первом этаже Женька.
— Ты чего так долго? Измучил, наверное. Дундук?
— Он не Дундук.
Владимир Николаевич положил в рот конфету. Разгладил фантик и подошёл к окну. Там падал снег. Через институтский двор спешили к воротам девичьи фигурки.
— Счастливого нового года! — тихо прошептал он.
8
Студенты не любили Владимира Николаевича. Был он слишком принципиальный, слишком непонятный их молодым энергичным натурам. Профессор никогда не спешил. Каждого отвечающего выслушивал. Потому что, если билет можно было вызубрить, если удастся и списать, вопросы старика предугадать невозможно.
Нужно было знать предмет. И зубрить. Просить его о снисхождении было бессмысленно, потому что он повторял: «Даже на „двойку“ надо что-то знать.»
Настроения никакого. Ира пялилась в конспект, хлопнула дверь, и в комнату влетела соседка по комнате.
— Чего сидишь? Давай в институт быстрее! Я сейчас у Дундука спросила, можно ли экзамен сдать на два дня раньше. И, представляешь, разрешил! Может, и тебе повезёт!
Ира бежала со всех ног, но всё равно опоздала.
— Только что ушёл. Но только-только. Можешь попробовать догнать.
Ирка выскочила на улицу. Огляделась. Точно, вдоль институтского забора медленно двигался Владимир Николаевич.
— Здравствуйте! Извините, пожалуйста! — девушка догнала его около остановки.
— Здравствуйте! — Преподаватель оглядел Ирку с головы до ног. — Мой рабочий день окончен. Завтра я с девяти.
— Знаю. — кивнула Ирка. — Но это очень важно.
Профессор поднял брови.
— Вот как?
— Вы разрешили Женьке, Евгении Кашириной, сдать экзамен пораньше. Я хотела просить вас о том же.
Преподаватель словно размышлял, стоит ли вообще продолжать этот разговор.
— У Кашириной международный лагерь на кону. Ваша подруга — лучшая студентка, и путёвку эту получила заслуженно. А у вас что?
Ира опустила голову. Конечно, она ведь даже не отличница, а до Жекиных успехов, ей как до Луны пешком.
— У меня мама. Просто мама. Простите, Владимир Николаевич, я поняла.
Она развернулась, чтобы уйти. Но Владимир Николаевич неожиданно рассердился:
— Я вас не отпускал! Я, между прочим, пропустил автобус, даже не выслушав ответ.
Ира топталась рядом, не зная, что теперь говорить.
— Болеет?
— Нет. Просто она одна. Понимаете, с тех пор, как я уехала, совсем одна. Мы всегда встречали с ней Новый год вместе. Я успевала. А в этом году я не успеваю приехать.
— А, знаете, Ирина, приходите с Кашириной. Я приму у вас экзамен. Но, если у меня возникнут сомнения в ваших знаниях, не обижайтесь…
— Жека, похоже, я попала! — Ирка взялась за голову. — Теперь у меня на два дня меньше, а учить ещё...
— Помочь тебе? — Женька достала свои конспекты.
— Ага. Пересадку мозга сделать. Твоего мне. Нет, Жек, буду зубрить! Я уже билет домой купила.
Экзамен у Дундука, как всегда, затянулся до вечера. Женя и Ира сдавали после всех. Как-никак, с чужой группой, и надо было дождаться, пока закончится список. Наконец, Женька быстренько отстрелялась и, махнув на рукой Ирине, скрылась за дверью.
Ира ещё сидела над своим билетом.
Села отвечать. Запинаясь от волнения, рассказала первую тему, потом вторую.
— Неплохо. Давайте теперь несколько дополнительных вопросов, и можете быть свободны.
Тут за окном раздались хлопки и детские вопли. Видимо, кто-то не дождался наступления праздника и запустил один из фейерверков. Небо на мгновение расцвело огнями, и Ира вдруг заметила, как изменилось лицо Владимира Николаевича: морщины разгладились, а в глазах появился детский восторг. Он всё сидел и смотрел на падающие в свете фонарей снежинки. Вдруг заговорил:
— После войны было очень трудно. Взрослые, жалея детей, старались превратить Новый год в настоящий праздник. Ставили ёлку.
Мы с сестрой ждали этого момента. Приносили ёлку, ставили в углу. Постепенно по дому начинал расползаться запах хвои, и наши детские сердца наполнялись радостью. Мы доставали самодельные украшения и начинали наряжать ёлку. Сохранившиеся с довоенных времён, и трофейные, игрушки вешали на самое видное место. Но и наши неуклюжие звёзды и снежинки казались тогда очень красивыми.
Как-то мама подарила мне книгу и рассказ про бенгальские огни полностью овладел моими мыслями. Я всё думал, как бы и мне сделать такие же. Мечтал удивить маму и сестру. Ира сидела не дыша, боясь перебить профессора.
— Но я решил сделать искрящуюся ракету. Больших трудов мне стоило достать натриевую селитру и фольгу. — Продолжал Владимир Николаевич. — Я отдал за них свои главные сокровища: ножик и коллекцию значков.
Я вымачивал газеты в растворе селитры, сушил их на батарее, набивал пустые гильзы спичечными головками. Вертел тугие валики из всего этого…
Вот в канун праздника мы оделись, вышли и я начал колдовать над своими изобретениями. Первые две заготовки красиво заискрились на излёте. Сестрёнка прыгала и хлопала в ладоши. А вот с третьей, самой большой, я, видимо, перемудрил. Она полетела и шлепнулась за деревянную сараюшку. И почти сразу оттуда повалил дым. Потушили быстро, свидетелей эксперимента собралось достаточно.
Особо не ругали. А вот мама рассердилась.
Весь вечер до Нового года она со мной не разговаривала, а я боялся сказать, что просто хотел её порадовать. После того, как погиб на войне отец, она редко улыбалась, а нам очень хотелось видеть её весёлой. Мы помирились. А утром под ёлкой я нашёл свои первые коньки, о которых так мечтал.
Мама давно умерла, а я до сих пор люблю фейерверки. Хотя сам их больше не делал…
Он придвинул к себе Ирину зачётку, поставил «хор.»
— Если ещё подучите, в следующий раз будет «отлично». Езжайте, Ирина, к вашей маме и празднуйте!
Ира, не веря своим глазам, смотрела на зачётку. Она сдала! И даже без «троек».
— Спасибо вам!
Что-то вспомнила и положила на стол горсть шоколадных конфет.
— Что это? — Нахмурился профессор. И тут же улыбнулся. — «Мишка косолапый». Неужели, ещё делают?
— Мама их очень любит. Говорит,из детства. Я ей и купила.
— Ну, бегите, Ира, поздно уже.
— Счастливого Нового Года, Владимир Николаевич!
На первом этаже Женька.
— Ты чего так долго? Измучил, наверное. Дундук?
— Он не Дундук.
Владимир Николаевич положил в рот конфету. Разгладил фантик и подошёл к окну. Там падал снег. Через институтский двор спешили к воротам девичьи фигурки.
— Счастливого нового года! — тихо прошептал он.
8
Автор: Dimonas
18 Дек 2023 в 16:12