Зачетно!!! - Дневник Raspizdyay
Любовь и картошка
Моя подруга Надюшка решила изменить свою внешность. А что? Возраст 55+ - самое время, чтобы начать новую жизнь. Дети выросли, а личного счастья хочется.
Что бы такое предпринять, чтобы и красиво было, и чтоб в глаза сразу бросалось, и чтобы все ахнули от восторга. А особенно он, Герман Валентинович, вдовец с пятого этажа, одинокий интеллигентный мужчина, кандидат наук каких-то, каких неважно, потому, что не это в мужчине главное. Главное - это забота и уважение к женщине.
Герман Валентинович, как раз, этими качествами и обладал - всегда здоровался, раскланиваясь, при входе и выходе открывал дверь, пропускал даму вперёд, в лифт, наоборот, входил первым, выходил последним. Очень галантный мужчина. И Надюшка положила на него глаз.
Но, поскольку, себя она считала не очень привлекательной, а читать стихи в лифте, чтобы раскрыть свой внутренний мир, Надюшка не осмеливалась, вдруг спугнёшь... Поэтому, она решила слегка изменить свою внешность, чтобы Герман Валентинович обратил на неё внимание не как на соседку с шестого этажа, а, как на женщину, которая хочет любви, несмотря на свой пенсионный возраст.
За советом она приехала ко мне, аж за 60 км от Питера. Тут же нарисовался сосед Жора, у него просто нечеловеческий нюх на такие мероприятия.
"Какие будут предложения", - бросила Надюшка клич, и мы наперебой с Жорой стали предлагать:
- Проколи пупок.
- А как он увидит?
- А ты войди с ним в лифт...
- С кем? С пупком?
- Нет, с Германом твоим. Расстегни пальто, подними блузку и покажи ему жемчужину в пупке.
- Совсем ку-ку что ли. Он воспитанный человек, кандидат наук.
- Тогда татушку можно наколоть. Надя+Гера=
- Где, на лбу что ли? Мне же надо чтобы видно было...
- Побрей брови или голову, или то и другое одновременно. Точно мимо не пройдёт, обратит внимание.
- Да уж - улица, асфальт, кеды и трико, бритую башку видно далеко.
- А что? Броско-ярко, точно заметит.
- Не, это всё не то.
И тут Жоре приходит гениальная мысль:
- У Танюшки полно картошки, везёшь в город килограммов пять-семь, и у себя в подъезде, как бы нечаянно, рассыпаешь пакет с картофелем, он в силу воспитания, точно кинется помогать собирать, а ты ему стихи Цветаевой: "Быть нежной, бешеной и шумной, так жаждать жить!", или Ахматову: "Сердце бьётся ровно, мерно. Что мне долгие года!". И всё. Дальше вы идете к тебе, чай с блинчиками, или вареники с картошкой, и он сражён твоим гостеприимством, вкусным кормом и уютным домом.
- Это вариант, конечно, тем более блинчики с творогом у меня вкусные получаются, только, как мне его подкараулить, да ещё с пакетом картошки не оплошать впопыхах?
- Это вопрос разработки и планирования, - сказал Жора, и они весь день чертили схемы, разрабатывая планы А, В и С. К вечеру сценарии были готовы и утром Надюшка уехала разыгрывать спектакль по одному из трёх сценариев. Одним словом, как пойдёт...
Несколько дней от неё не было никаких вестей, а потом вдруг звонит и спрашивает нет ли у меня агента по недвижимости чтобы квартиру сдать. "А как картошка", - спрашиваю я.
Так вот в картошке-то всё и дело. Короче, вернувшись от меня, она стала претворять в жизнь Жорин план. Положила в сумку из "Призмы" килограмм семь картошки и стала ждать в кустах, когда выйдет Герман. Как только открывалась дверь парадной (в Питере, кто не знает - парадные, а не подъезды), она неслась с мешком картошки наперевес, чтобы, как бы невзначай, столкнуться с Германом, рассыпать картошку и, пока он будет помогать ей собирать рассыпавшийся картофель, она добьёт его стихами Цветаевой, Ахматовой или своими собственными...
Но, каждый раз, из парадной выходил кто-то другой. Так продолжалось несколько дней.
А вот вчера, всё-таки, они встретились. Надюшка в очередной раз сидела в засаде и, как только стала открываться дверь, рванула туда на всех парах, по дороге столкнувшись с каким-то велосипедистом. Картошка выпала у неё из рук и рассыпалась. Из парадной вышла незнакомая женщина, помогла всё собрать, а одну, подгнившую, они в сумку не стали класть, мол, нафига она нужна, гнилушка эта. И тут, из парадной, вышел Герман, в костюме, при галстуке, ну и... Поскользнувшись на гнилой картофелине, Герман навернулся с высоты в метрвосемьдесят и подвернул ногу.
Надюшка, вместо, запланированных стихов, успела произнести одно единственное слово - бл@ть, и инстинктивно рванула с места, но, споткнулась о сумку с картошкой, и семеня в воздухе ножками, приземлилась аккурат на сидящего на асфальте Германа, который, как истинный джентльмен, успел подставить руку, чтобы смягчить удар, повредив тем самым ещё и запястье. Надюшка, к счастью, отделалась легким испугом и рваными колготками.
Вспомнив лекции по травматологии на военной кафедре Ленинградского Университета, она тут же поставила диагноз - сочетанная травма, не совместимая с жизнью. Перед её глазами промелькнули последние секунды жизни Германа, и она, чуть не расплакалась, представив его похороны и себя в траурных одеждах, сидящей на его могилке.
Увидев ужас в её глазах, Герман неожиданно стал читать стихи Бродского.
- Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
- Только в уборную - и сразу же возвращайся.
- Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Надюшка просто обожала Бродского, поэтому одной рукой она подхватила сумку с картошкой, другой - Германа, и они, наперебой читая Бродского, скрылись за металлической дверью парадной.
В квартире у Германа она оказала ему первую медицинскую помощь и отварила картошки. Когда она давила пюре, Герман спросил, зачем ей столько картошки? Мол, несколько дней он наблюдал из окна своей квартиры, как она носилась туда-сюда по улице с огромной сумкой картошки и часами стояла в кустах.
Надюшка произнесла всего лишь одно слово - люблю. Герман ей ответил - я тоже люблю. А потом они долго смотрели в окно, ели пюре с котлетами, которые Надюшка притащила из своей квартиры, и смеялись, вспоминая её пробежки из кустов к парадной с мешком картошки... И читали стихи...
А сегодня она позвонила мне, чтобы я помогла сдать её квартиру.
Татьяна Ферчева
34
Моя подруга Надюшка решила изменить свою внешность. А что? Возраст 55+ - самое время, чтобы начать новую жизнь. Дети выросли, а личного счастья хочется.
Что бы такое предпринять, чтобы и красиво было, и чтоб в глаза сразу бросалось, и чтобы все ахнули от восторга. А особенно он, Герман Валентинович, вдовец с пятого этажа, одинокий интеллигентный мужчина, кандидат наук каких-то, каких неважно, потому, что не это в мужчине главное. Главное - это забота и уважение к женщине.
Герман Валентинович, как раз, этими качествами и обладал - всегда здоровался, раскланиваясь, при входе и выходе открывал дверь, пропускал даму вперёд, в лифт, наоборот, входил первым, выходил последним. Очень галантный мужчина. И Надюшка положила на него глаз.
Но, поскольку, себя она считала не очень привлекательной, а читать стихи в лифте, чтобы раскрыть свой внутренний мир, Надюшка не осмеливалась, вдруг спугнёшь... Поэтому, она решила слегка изменить свою внешность, чтобы Герман Валентинович обратил на неё внимание не как на соседку с шестого этажа, а, как на женщину, которая хочет любви, несмотря на свой пенсионный возраст.
За советом она приехала ко мне, аж за 60 км от Питера. Тут же нарисовался сосед Жора, у него просто нечеловеческий нюх на такие мероприятия.
"Какие будут предложения", - бросила Надюшка клич, и мы наперебой с Жорой стали предлагать:
- Проколи пупок.
- А как он увидит?
- А ты войди с ним в лифт...
- С кем? С пупком?
- Нет, с Германом твоим. Расстегни пальто, подними блузку и покажи ему жемчужину в пупке.
- Совсем ку-ку что ли. Он воспитанный человек, кандидат наук.
- Тогда татушку можно наколоть. Надя+Гера=
- Где, на лбу что ли? Мне же надо чтобы видно было...
- Побрей брови или голову, или то и другое одновременно. Точно мимо не пройдёт, обратит внимание.
- Да уж - улица, асфальт, кеды и трико, бритую башку видно далеко.
- А что? Броско-ярко, точно заметит.
- Не, это всё не то.
И тут Жоре приходит гениальная мысль:
- У Танюшки полно картошки, везёшь в город килограммов пять-семь, и у себя в подъезде, как бы нечаянно, рассыпаешь пакет с картофелем, он в силу воспитания, точно кинется помогать собирать, а ты ему стихи Цветаевой: "Быть нежной, бешеной и шумной, так жаждать жить!", или Ахматову: "Сердце бьётся ровно, мерно. Что мне долгие года!". И всё. Дальше вы идете к тебе, чай с блинчиками, или вареники с картошкой, и он сражён твоим гостеприимством, вкусным кормом и уютным домом.
- Это вариант, конечно, тем более блинчики с творогом у меня вкусные получаются, только, как мне его подкараулить, да ещё с пакетом картошки не оплошать впопыхах?
- Это вопрос разработки и планирования, - сказал Жора, и они весь день чертили схемы, разрабатывая планы А, В и С. К вечеру сценарии были готовы и утром Надюшка уехала разыгрывать спектакль по одному из трёх сценариев. Одним словом, как пойдёт...
Несколько дней от неё не было никаких вестей, а потом вдруг звонит и спрашивает нет ли у меня агента по недвижимости чтобы квартиру сдать. "А как картошка", - спрашиваю я.
Так вот в картошке-то всё и дело. Короче, вернувшись от меня, она стала претворять в жизнь Жорин план. Положила в сумку из "Призмы" килограмм семь картошки и стала ждать в кустах, когда выйдет Герман. Как только открывалась дверь парадной (в Питере, кто не знает - парадные, а не подъезды), она неслась с мешком картошки наперевес, чтобы, как бы невзначай, столкнуться с Германом, рассыпать картошку и, пока он будет помогать ей собирать рассыпавшийся картофель, она добьёт его стихами Цветаевой, Ахматовой или своими собственными...
Но, каждый раз, из парадной выходил кто-то другой. Так продолжалось несколько дней.
А вот вчера, всё-таки, они встретились. Надюшка в очередной раз сидела в засаде и, как только стала открываться дверь, рванула туда на всех парах, по дороге столкнувшись с каким-то велосипедистом. Картошка выпала у неё из рук и рассыпалась. Из парадной вышла незнакомая женщина, помогла всё собрать, а одну, подгнившую, они в сумку не стали класть, мол, нафига она нужна, гнилушка эта. И тут, из парадной, вышел Герман, в костюме, при галстуке, ну и... Поскользнувшись на гнилой картофелине, Герман навернулся с высоты в метрвосемьдесят и подвернул ногу.
Надюшка, вместо, запланированных стихов, успела произнести одно единственное слово - бл@ть, и инстинктивно рванула с места, но, споткнулась о сумку с картошкой, и семеня в воздухе ножками, приземлилась аккурат на сидящего на асфальте Германа, который, как истинный джентльмен, успел подставить руку, чтобы смягчить удар, повредив тем самым ещё и запястье. Надюшка, к счастью, отделалась легким испугом и рваными колготками.
Вспомнив лекции по травматологии на военной кафедре Ленинградского Университета, она тут же поставила диагноз - сочетанная травма, не совместимая с жизнью. Перед её глазами промелькнули последние секунды жизни Германа, и она, чуть не расплакалась, представив его похороны и себя в траурных одеждах, сидящей на его могилке.
Увидев ужас в её глазах, Герман неожиданно стал читать стихи Бродского.
- Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
- Только в уборную - и сразу же возвращайся.
- Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Надюшка просто обожала Бродского, поэтому одной рукой она подхватила сумку с картошкой, другой - Германа, и они, наперебой читая Бродского, скрылись за металлической дверью парадной.
В квартире у Германа она оказала ему первую медицинскую помощь и отварила картошки. Когда она давила пюре, Герман спросил, зачем ей столько картошки? Мол, несколько дней он наблюдал из окна своей квартиры, как она носилась туда-сюда по улице с огромной сумкой картошки и часами стояла в кустах.
Надюшка произнесла всего лишь одно слово - люблю. Герман ей ответил - я тоже люблю. А потом они долго смотрели в окно, ели пюре с котлетами, которые Надюшка притащила из своей квартиры, и смеялись, вспоминая её пробежки из кустов к парадной с мешком картошки... И читали стихи...
А сегодня она позвонила мне, чтобы я помогла сдать её квартиру.
Татьяна Ферчева
34
Автор: Raspizdyay
30 Сент 2022 в 01:00