Без названия - Дневник __БУКА__
На этом полу перед Димоном в рваных джинсах и такой же куртке фасона семидесятых годов, босиком стоял – сам Димон!
Те же черты лица, те же неукротимые рыжие лохмы, такие же сутулые узкие плечи. Только более резко обозначились на лице прорези морщин от ноздрей к подбородку и в уголках слегка прищуренных глаз.
– Ого, двойник! Ты кто? – первым обратился к Димону обитатель пещеры.
– Димон… то есть Дима, Рыжок Дмитрий Сергеевич. А ты кто?
– Подожди! Рыжок? Тебе сколько лет?
– Семнадцать.
– А твою мать не Лариса зовут?
– Лариса!
– А её мать, бабушку твою, не Анна Макаровна?
– Бабу Нюшу? Да, точно, Анна Макаровна. А…
– А меня зовут Рыжок Сергей Николаевич. Здравствуй, сын. Вот и свиделись, наконец!
– Здравствуй… папа… Ни фига ж себе встреча!
– Да уж! И не говори! Нашлось-таки время и место!
– Подожди, папа! Так ты, значит, уже умер?
– Значит, умер, сын! Хотя ты сам теперь знаешь, что так называемая смерть – это лишь переход в другую форму существования. Я перешёл сюда, когда тебе было четырнадцать лет, стало быть три года назад. Саркома мозга. А ты? С тобой-то что случилось? Неужели наркотики, передозировка? Или авария? Или ещё что-то? Ты же так молод ещё!
– Авария, папа. Но не со мной. С Маринкой. Я тут, типа, из-за неё.
– Как это, сын?
– Ну, слушай, папа…
Оба Рыжка уселись друг против друга на полу пещеры, одинаково, «по-турецки», скрестив ноги.
– Да, сын! – поскрёб рыжие лохмы Рыжок-старший, выслушав всю историю Димоновых приключений со дня аварии и до настоящего момента. – Ты знаешь, а я рад! Рад тому, что мой сын, несмотря на то, что я оказался никаким отцом, хотя и рос без «мужской руки», вырос нормальным парнем, мужчиной. Не растеряй этих качеств, сын, если выберешься отсюда! Кстати, а где твой Ангел?
– Какой Ангел? Ты что Вестника что-ли имеешь в виду? Или Тофика?
– Ты что, не в курсе? – удивился старший Рыжок. – Ты разве ещё не понял, где ты находишься и кто такие эти Вестник и Тофик?
– Ну, как… В Терминале переходном каком-то… Вестник — это, типа, охранник мой и сопровождающий, а Тофик – менеджер какой-то терминальский, разводчик, блин…
– Ясно! А слова-то что означают, что тебе этот схимник Афанасий дал, ты хоть знаешь?
– Нет! Типа, заклинание какое-то, Афанасий сказал – призыв! Главное ведь, работает! А что такое «схимник»?
– Схимник, Дима, – это монах христианский, православный, высшая ступень монашеского пострига. А призыв этот называется «молитвой Иисусовой»: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя»! Только он тебе эту молитву дал на греческом: «Кирие, Ису Христэ, элейсон мэ»! Я даже догадываюсь почему ‑времени у него не было тебе краткий курс «Катехизиса» читать, да и веры у тебя ещё не было, мог не воспринять ничего. Ну а теперь здесь, в Аду, да ещё самостоятельно в силе этой молитвы убедившись, тебе уже ничего не мешает всё по полочкам в голове разложить.
– Что значит «в Аду»? Это что – Ад? Терминал – это тот самый Ад?
– Терминал – это вход в него. Так называемые «залы презентаций». По-церковному их называют «мытарства», то есть «таможни». А так называемый основной уровень ‑это и есть сам Ад во всём его многообразии. Где мы с тобой, собственно, сейчас и находимся. И это ещё не самое худшее место.
– Подожди, значит, Вестник – это…
– Вестник по-гречески – Ангел! Твой Вестник – это твой Ангел Хранитель! А «менеджер» – просто бес или демон, дьявол, много у них есть всяких названий. «Дер тойфель», кстати, по-немецки – чёрт. Отсюда и «Тофик».
– Подожди, папа! У меня сейчас голова лопнет! Значит, если есть Ангелы, бесы и Ад, то должен быть Рай?
– А ты был в Верхнем Городе?
– Нет! Только на Смотровой Площадке, времени не было. Так значит, Верхний Город – это и есть…
– Рай! Ты правильно мыслишь, сын.
– Но тогда, значит, должен существовать и Бог?
– Бог существует, сын. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Сложи два и два и получишь четыре.
– Ох, ни ф… ничего ж себе дела!
– Да, сын. Именно так.
– Пап! А откуда ты всё это знаешь: про Бога, про схимников, про молитву Иисусо-ву, про Терминал? Ты ещё в той жизни это всё узнал или уже здесь во всём разобрался?
– Самое обидное, сын, что всё это я узнал ещё в земной жизни, причём достаточно давно, в середине девяностых. Тогда как раз церкви открывались в большом количестве, духовную литературу стали издавать, многие начали к вере приходить. Ну, и я тоже, я ведь всегда жадным был до новой информации, начал православные книжки читать, окрестился, в церковь стал захаживать, со священниками неоднократно разговаривал. Даже три недели в одном монастыре мужском прожил, паломником. Одним словом – воцерковлялся.
– Как же ты тогда здесь, в Аду, оказался? Ты разве не знал, что делать, чтобы в Рай попасть?
– В том-то и беда моя, сын, что знал. Только знание моё оказалось бесплодным.
– Что значит – бесплодным? Я не понял, пап!
– Это значит, что в наше время (теперь уже в ваше) понять головой, что Бог существует – несложно. Надо только подумать немного и сопоставить всю информацию, которая стала доступна. В принципе, я ещё в Энергетическом институте, где мы с Ларисой, мамой твоей, вместе учились, уже понимал, что не может быть того, чтобы у Вселенной не было Творца. Уж больно всё в ней разумно организовано. Сверхразумно. Да и третий закон термодинамики фактически о наличии Бога свидетельствует.
– Какой закон? Физики, что-ли?
– Закон энтропии. Ну, чтобы тебе на пальцах объяснить, это будет звучать так: частицы материи, из которой состоит мир, сами по себе не сложатся ни в какую организованную структуру, если их кто-то в неё не сложит, а будут находиться в хаосе. Иначе говоря, если высыпать из грузовика кузов кирпичей, то сами кирпичи в форме дома не сложатся, а высыплются беспорядочной кучей. И, если ты видишь сложенный из этих кирпичей дом, это значит, что кто-то эти кирпичи из кучи взял и построил этот самый дом, да ещё и проект предварительно придумал. Так вот этот Кто-то и есть Бог. Теперь понял?
– Понял! Оказывается, всё так просто! Отчего же тогда столько неверующих?
– Сын, неверующих на самом деле мало. Все во что-нибудь веруют. Одни – в Бога, другие – в то, что Его нет, третьи свою какую-нибудь веру придумывают, чтобы удобней было жить в своё удовольствие, последних, наверное, больше всего. Дело в том, что истину о том, как всё в этом мире устроено – про Бога, про Рай, про Ад – только одна вера правильно излагает – Православное Христианство. Я в этом теперь на собственном опыте убедился. Всё, о чём в православной литературе читал, теперь сам увидел и на себе познал. Только поздно. Не повторяй мою ошибку, сын! Раз уж тебе такой уникальный случай Бог предоставил.
– Какую ошибку, папа?
– Да ту, что, познакомившись с Истиной, я в последствии этим знакомством пренебрёг. Хотелось жить в своё удовольствие, как говорят – «по кайфу»! А вот тут-то вера начинает мешать, приходится делать выбор ‑жить «по кайфу» или «по вере». Совместить это невозможно. Тогда я и выбрал кайф, а вот он теперь – результат моего выбора, – Димкин отец окинул взглядом окружающие стены пещеры. – Слава Богу, что я ещё здесь, а не там, внизу! – он указал пальцем на узкую щель выхода из пещеры, сквозь которую доносился жуткий вой котлована.
– Папа! Но, придя в Терминал, ты разве не мог пройти мимо всех этих «залов презентаций» и выйти туда, где Бог?
– Здесь невозможно не попасть в рабство той страсти, которой ты служил в земной жизни и от которой стал зависим. Освободиться от неё можно только пока ты ещё там. Когда ты уже здесь, твоя главная греховная страсть сама делает за тебя выбор, и ты не можешь этому противостоять.©
10
Те же черты лица, те же неукротимые рыжие лохмы, такие же сутулые узкие плечи. Только более резко обозначились на лице прорези морщин от ноздрей к подбородку и в уголках слегка прищуренных глаз.
– Ого, двойник! Ты кто? – первым обратился к Димону обитатель пещеры.
– Димон… то есть Дима, Рыжок Дмитрий Сергеевич. А ты кто?
– Подожди! Рыжок? Тебе сколько лет?
– Семнадцать.
– А твою мать не Лариса зовут?
– Лариса!
– А её мать, бабушку твою, не Анна Макаровна?
– Бабу Нюшу? Да, точно, Анна Макаровна. А…
– А меня зовут Рыжок Сергей Николаевич. Здравствуй, сын. Вот и свиделись, наконец!
– Здравствуй… папа… Ни фига ж себе встреча!
– Да уж! И не говори! Нашлось-таки время и место!
– Подожди, папа! Так ты, значит, уже умер?
– Значит, умер, сын! Хотя ты сам теперь знаешь, что так называемая смерть – это лишь переход в другую форму существования. Я перешёл сюда, когда тебе было четырнадцать лет, стало быть три года назад. Саркома мозга. А ты? С тобой-то что случилось? Неужели наркотики, передозировка? Или авария? Или ещё что-то? Ты же так молод ещё!
– Авария, папа. Но не со мной. С Маринкой. Я тут, типа, из-за неё.
– Как это, сын?
– Ну, слушай, папа…
Оба Рыжка уселись друг против друга на полу пещеры, одинаково, «по-турецки», скрестив ноги.
– Да, сын! – поскрёб рыжие лохмы Рыжок-старший, выслушав всю историю Димоновых приключений со дня аварии и до настоящего момента. – Ты знаешь, а я рад! Рад тому, что мой сын, несмотря на то, что я оказался никаким отцом, хотя и рос без «мужской руки», вырос нормальным парнем, мужчиной. Не растеряй этих качеств, сын, если выберешься отсюда! Кстати, а где твой Ангел?
– Какой Ангел? Ты что Вестника что-ли имеешь в виду? Или Тофика?
– Ты что, не в курсе? – удивился старший Рыжок. – Ты разве ещё не понял, где ты находишься и кто такие эти Вестник и Тофик?
– Ну, как… В Терминале переходном каком-то… Вестник — это, типа, охранник мой и сопровождающий, а Тофик – менеджер какой-то терминальский, разводчик, блин…
– Ясно! А слова-то что означают, что тебе этот схимник Афанасий дал, ты хоть знаешь?
– Нет! Типа, заклинание какое-то, Афанасий сказал – призыв! Главное ведь, работает! А что такое «схимник»?
– Схимник, Дима, – это монах христианский, православный, высшая ступень монашеского пострига. А призыв этот называется «молитвой Иисусовой»: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя»! Только он тебе эту молитву дал на греческом: «Кирие, Ису Христэ, элейсон мэ»! Я даже догадываюсь почему ‑времени у него не было тебе краткий курс «Катехизиса» читать, да и веры у тебя ещё не было, мог не воспринять ничего. Ну а теперь здесь, в Аду, да ещё самостоятельно в силе этой молитвы убедившись, тебе уже ничего не мешает всё по полочкам в голове разложить.
– Что значит «в Аду»? Это что – Ад? Терминал – это тот самый Ад?
– Терминал – это вход в него. Так называемые «залы презентаций». По-церковному их называют «мытарства», то есть «таможни». А так называемый основной уровень ‑это и есть сам Ад во всём его многообразии. Где мы с тобой, собственно, сейчас и находимся. И это ещё не самое худшее место.
– Подожди, значит, Вестник – это…
– Вестник по-гречески – Ангел! Твой Вестник – это твой Ангел Хранитель! А «менеджер» – просто бес или демон, дьявол, много у них есть всяких названий. «Дер тойфель», кстати, по-немецки – чёрт. Отсюда и «Тофик».
– Подожди, папа! У меня сейчас голова лопнет! Значит, если есть Ангелы, бесы и Ад, то должен быть Рай?
– А ты был в Верхнем Городе?
– Нет! Только на Смотровой Площадке, времени не было. Так значит, Верхний Город – это и есть…
– Рай! Ты правильно мыслишь, сын.
– Но тогда, значит, должен существовать и Бог?
– Бог существует, сын. Иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Сложи два и два и получишь четыре.
– Ох, ни ф… ничего ж себе дела!
– Да, сын. Именно так.
– Пап! А откуда ты всё это знаешь: про Бога, про схимников, про молитву Иисусо-ву, про Терминал? Ты ещё в той жизни это всё узнал или уже здесь во всём разобрался?
– Самое обидное, сын, что всё это я узнал ещё в земной жизни, причём достаточно давно, в середине девяностых. Тогда как раз церкви открывались в большом количестве, духовную литературу стали издавать, многие начали к вере приходить. Ну, и я тоже, я ведь всегда жадным был до новой информации, начал православные книжки читать, окрестился, в церковь стал захаживать, со священниками неоднократно разговаривал. Даже три недели в одном монастыре мужском прожил, паломником. Одним словом – воцерковлялся.
– Как же ты тогда здесь, в Аду, оказался? Ты разве не знал, что делать, чтобы в Рай попасть?
– В том-то и беда моя, сын, что знал. Только знание моё оказалось бесплодным.
– Что значит – бесплодным? Я не понял, пап!
– Это значит, что в наше время (теперь уже в ваше) понять головой, что Бог существует – несложно. Надо только подумать немного и сопоставить всю информацию, которая стала доступна. В принципе, я ещё в Энергетическом институте, где мы с Ларисой, мамой твоей, вместе учились, уже понимал, что не может быть того, чтобы у Вселенной не было Творца. Уж больно всё в ней разумно организовано. Сверхразумно. Да и третий закон термодинамики фактически о наличии Бога свидетельствует.
– Какой закон? Физики, что-ли?
– Закон энтропии. Ну, чтобы тебе на пальцах объяснить, это будет звучать так: частицы материи, из которой состоит мир, сами по себе не сложатся ни в какую организованную структуру, если их кто-то в неё не сложит, а будут находиться в хаосе. Иначе говоря, если высыпать из грузовика кузов кирпичей, то сами кирпичи в форме дома не сложатся, а высыплются беспорядочной кучей. И, если ты видишь сложенный из этих кирпичей дом, это значит, что кто-то эти кирпичи из кучи взял и построил этот самый дом, да ещё и проект предварительно придумал. Так вот этот Кто-то и есть Бог. Теперь понял?
– Понял! Оказывается, всё так просто! Отчего же тогда столько неверующих?
– Сын, неверующих на самом деле мало. Все во что-нибудь веруют. Одни – в Бога, другие – в то, что Его нет, третьи свою какую-нибудь веру придумывают, чтобы удобней было жить в своё удовольствие, последних, наверное, больше всего. Дело в том, что истину о том, как всё в этом мире устроено – про Бога, про Рай, про Ад – только одна вера правильно излагает – Православное Христианство. Я в этом теперь на собственном опыте убедился. Всё, о чём в православной литературе читал, теперь сам увидел и на себе познал. Только поздно. Не повторяй мою ошибку, сын! Раз уж тебе такой уникальный случай Бог предоставил.
– Какую ошибку, папа?
– Да ту, что, познакомившись с Истиной, я в последствии этим знакомством пренебрёг. Хотелось жить в своё удовольствие, как говорят – «по кайфу»! А вот тут-то вера начинает мешать, приходится делать выбор ‑жить «по кайфу» или «по вере». Совместить это невозможно. Тогда я и выбрал кайф, а вот он теперь – результат моего выбора, – Димкин отец окинул взглядом окружающие стены пещеры. – Слава Богу, что я ещё здесь, а не там, внизу! – он указал пальцем на узкую щель выхода из пещеры, сквозь которую доносился жуткий вой котлована.
– Папа! Но, придя в Терминал, ты разве не мог пройти мимо всех этих «залов презентаций» и выйти туда, где Бог?
– Здесь невозможно не попасть в рабство той страсти, которой ты служил в земной жизни и от которой стал зависим. Освободиться от неё можно только пока ты ещё там. Когда ты уже здесь, твоя главная греховная страсть сама делает за тебя выбор, и ты не можешь этому противостоять.©
10
Автор: __БУКА__
10 Фев 2022 в 07:44